«Ты ночуешь в полях, глотаешь звездный бальзам, поливаешь им сухоцветы, ешь землянику с лягушкой, разглядывая в лупу Луны русла болотных рек, Завариваешь мое сердце в бурлящей сфере, нагретой (Бог знает) Бог знает кем, С лживыми облаками и молоком небесной коровы, за которыми я-вдогонку... где-то в разливе пригорков сидят дети и варят суп с лапшой на березовом соке. В этой картине я обращаюсь к волшебному восприятию явлений, находящемуся на грани с шаманизмом и язычеством, которые объясняются ещё неограниченной ничем детской фантазией. «Он говорит на муравьином и птичьем», дети всегда находят один общий язык для всего сущего, если надо, придумывают свой; все вещи обретают своё основание, как и то, что поутру они идут собирать Березовый сок, и если его там не оказывается, ребёнок не может поверить в то, что берёза его не произвела, поскольку природа априори изобилует дарами и отсутсвие сока они объясняют тем, что галактические лошади, не отряхнувшись от астероидов, выпивают его в ночи - ведь на их планетах не растут березы.

Елизавета Полицина